Осторожный бизнесмен:
человек, который забирает деньги с фондовой биржи и едет с ними в Лас-Вегас
Роберт Орбен,
американский фокусник и писатель-юморист
Тема поста – биржевой крах на Уолл-стрит 24-29 октября 1929 г. Хроника семи черных октябрьских дней глазами брокера NYSE (Нью-Йоркской фондовой биржи).
ВВЕДЕНИЕ
При написании статьи в мои цели не входил анализ причин и последствий Большого обвала на Уолл-стрит в октябре 1929 г., непосредственно предшествовавшего Великой депрессии. Тяжелейшему десятилетию в истории Соединенных Штатов, когда еще раз, после гражданской войны 1861-65 гг., встал вопрос о самом существовании США, современной супердержавы № 1. По крайней мере, как единого, успешного государства.
Отнюдь.
Все это можно найти в многочисленных интернет-источниках, а также в серьезных и популярных книгах и журналах.
Семь великих и ужасных дней, которые потрясли Нью-Йоркскую фондовую биржу, даны мною через призму ощущений и наблюдений, «через кожу» рядового биржевого брокера, «солдата» Уолл-стрит.
Его имя – Майкл Слоун или просто Майк. Персонаж вымышленный, но фактаж, среда, события максимально приближены к реальности.
В предисловии к роману «Прощай, оружие!» выдающийся американский писатель прошлого века Эрнест Хемингуэй заметил: «… те, кто сражается на войне, самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встречаешь; зато те, кто затевает, разжигает и ведет войну, — свиньи, думающие только об экономической конкуренции и о том, что на этом можно нажиться».
Книга посвящена событиям Первой мировой. Но слова Хемингуэя в полной мере применимы к «семидневной октябрьской войне» в торговом зале NYSE 1929 года. Символично, что «Прощай, оружие!» увидело свет точно в день большого биржевого обвала 1929 года.
Трудно сказать, кто в данном случае были «свиньями». Возможно, акулы Уолл-стрит, уровня Джо Кеннеди[1] или Джесси Ливермора[2], с удовольствием манипулировавших ценами на акции. Возможно, собирательный образ в виде глобальных азарта и жадности, охвативших миллионы американцев и толкавших их на фондовую биржу в поисках быстрой наживы.
Кто знает? Есть разные точки зрения.
Но совершенно точно, что «замечательными людьми на передовой» были простые биржевые сотрудники: брокеры и клерки Уолл-стрит. Те, кто первыми приняли удары рыночной турбулентности невиданной ранее силы.
Они не покидали рабочих мест сутками, обрабатывая клиентские приказы. Спали в офисах на раскладушках. Теряли сознание от перенапряжения. У них носом шла кровь. Кто-то подводил черту, засунув в рот дуло пистолета, кто-то совершал прыжок с верхних этажей…
Они боролись, как могли. Сопротивлялись, как умели. Каждый защищал свой окоп, своих клиентов. Все вместе – фронт свободной торговли акциями.
Думаю, без этих мужчин и женщин биржевые операции исчезли бы надолго, а возродившись, стали бы совсем другими.
Публикация посвящается рядовому брокеру Уолл-стрит, «призыва» 1929 года.
(В материале использовано большое количество исторических фото. Источники – фотобанк сайта gettyimages и кадры из фильма «1929 The Great Crash» производства Blakeway Productions Ltd MMIX for BBC (если не оговорено иное))
ДЕНЬ 1
23 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, СРЕДА
Майк проснулся очень рано. Еще не было шести. Только-только рассвело. Аккуратно, чтобы не разбудить Джейн, откинул одеяло и встал с кровати. На цыпочках прошел мимо детской в ванную комнату и принял контрастный душ. Растерся докрасна жестким полотенцем. Побрился. Поставив в стакан бритвенный станок Gillette последней модели, внимательно посмотрел на себя в зеркало. Провел рукой по щекам и подбородку. Гладко. «Хорошо бреет, – подумал Майк. – Надо бы еще прикупить акций Gillette. Перспективно».
Накинув домашний халат, вышел на кухню. Взяв банку, отсчитал ровно десять кофейных зерен и засыпал их в электрокофемолку. Аромат свежемолотого кофе сорта Кона с Гавайских островов окончательно взбодрил Майка.
Последние дни его не покидало странное гнетущее чувство. Какая-то необъяснимая тревога. Посмотрев в окно, Майк, как обычно, попытался разглядеть здание биржи, стоявшее через бухту, точно напротив его дома на Стейтон-Айленд. И, как всегда, не увидел. Далеко.
Еще раз бросив взгляд на Манхэттен, стал готовить завтрак. Еще с прежних, менее сытых времен, он привык это делать сам. Прислуга придет позже…
На Уолл-стрит Майк въехал со стороны Бродвея.
Повернув направо, припарковался недалеко от входа в здание биржи с шестью колоннами. Выйдя из автомобиля, Майк не мог не бросить взгляд на изящный силуэт новенького полуспортивного авто, чем-то напоминавшего Bugatti Type 35, хозяина гоночных трасс конца 20-х. Это вам не какой-нибудь банальный, вечно черный, Ford-T. О, нет.
Результат парочки удачных сделок с акциями Радио.
Кстати, салон оснащен новейшим приемником от RCA[3]. Теперь обожаемый чикагский джаз всегда с Майком в дороге. Особенно ему полюбился этот, как же… такое спортивное имя[4]…Его вывел еще старина Оливер в 1922-ом. Вторым трубачом. Ах да, Луи Армстронг. Неплох, совсем неплох.
Все-таки славные наступили времена. Столько возможностей, столько денег, и работает он, как раз, там, где нужно, чтобы их подбирать.
Нью-Йоркская фондовая биржа.
С этими мыслями Майк Генри Слоун, младший партнер преуспевающей брокерской фирмы Crauf & Sons, подмигнул первому президенту США[5], нырнул под римский портик над входом и, пройдя по коридору, оказался в торговом зале.
День шел своим чередом, до конца торгов оставалось всего пара-тройка часов и Майк начал строить планы на выходные. Стояли отличные октябрьские деньки. Тепло, сухо, море роскошной желто-багряной листвы. В субботу надо взять Джейн с детьми и съездить в Сентрал-парк. А в воскресенье махнуть с Джеком на матч Янкиз с Ред Сокс. Следует поощрять увлечение парня бейсболом, да и Бамбино[6] хорош. Приятно посмотреть…
– Майк, Майк, ты что заснул!? – Слоун вздрогнул от толчка в плечо и уставился на Билла Беллини, коллегу по брокерской конторе.
– Ты чего? – ответил Майк. – Всё, отторговались, закрываемся?
– Нет, еще рано. Тут другое. Много приказов на продажу, слишком много. Откуда-то, дьявол их забери, повылазили медведи. Большое стадо медведей.
– Чего? – плохое предчувствие мгновенно вернулось к Майку, вытолкав все наметки на уик-энд. Он посмотрел на паркет[7]. Многовато мусора.
– Того. Просело даже твое любимое Радио. И Голливуд[8].
– А основные бумаги?
– Пока держатся. Доу[9] чувствует себя неплохо.
– Наверное крупняки вытряхивают мелких на корнерах[10],– заключил Майк.
– Может быть… Наших клиентов это не должно затронуть, мы в такие игры не ввязываемся, – произнес Билл.
Ударил гонг на закрытие. Общий объем продаж составил свыше 6 млн акций. На отдельные бумаги цены слетели на 80%. Сдвинув шляпу, Майк почесал затылок. «Ладно, – подумал он. – Завтра отыграем, не в первый раз».
Завтра…
ДЕНЬ 2
24 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, ЧЕРНЫЙ ЧЕТВЕРГ
Майк вел автомобиль немного нервно. Тревожное настроение не смог убить ни отличный секс с Джейн, ни аромат Коны, ни хриплый чикагский блюз в динамике радиоприемника. Все то, что раньше успокаивало и настраивало на четкий рабочий ритм. Ритм молодого и агрессивного биржевого маклера, готового разрывать всё и вся ради своих и клиентских денег.
Расталкивая многочисленных зевак и перепрыгивая через ступеньки на входе, Слоун влетел в контору.
09.00.
Все ребята на местах. Билл, Дик, Джинни, Тедди…
09.30.
– Что это за шум?
– Какой-то ропот.
Майк выглянул в окно и остолбенел.
Количество людей на Уолл-стрит, и без того немалое полчаса назад, увеличилось многократно. Целый человеческий океан вылился на Уолл-стрит, заполнив все переулки и съезды. От людских тел и голов почти не было видно ступеней, ведущих в Федерал Холл и огромных, затянутых в чулки, ног Вашингтона. От толпы исходил глухой, монотонный звук.
Дверь в офис резко распахнулась, на пороге возник Стив Костецки, самый молодой сотрудник фирмы. Галстук съехал набок, накладной воротничок с одной стороны отстегнулся, в руке помятая, испачканная, но элегантная шляпа.
– Слушайте, я еле смог пройти. На улицах – Вавилон, – скороговоркой с сильным польским акцентом выпалил он. – Власти вывели на Уолл-стрит 400 конных полицейских. Опасаются штурма биржи после вчерашнего падения.
10.00[11].
Прозвучал сигнал к открытию торгов.
У Майка напряглись мышцы спины, обострились зрение и слух. Так он встречал сложные торговые дни. А еще раньше, подростком, прижимаясь к стене и нащупывая в кармане кастет, встречал стайку недружественных парней, окружавших его в бруклинской подворотне.
В обоих случаях противоположная сторона хотела отнять у него деньги. И в обоих случаях Майк Слоун заставлял противника дорого платить за это. Очень дорого. По максимуму.
Собственно, ситуации почти идентичные. Другие люди, другие методы. Но цель одна. И надо отбиваться, иначе сожрут. Сожрут сволочи, с потрохами.
Начальное значение Доу 381 пункт.
Совсем неплохо. Всего-то на пять пунктов ниже максимума 3 сентября. «Всего пять пунктов, чего они испугались?», – подумал Майк.
Цены на акции стали постепенно подрастать, и на лицах маклеров заиграли улыбки. В 10.10 акцептовалась заявка на покупку 13 тыс. штук «Паккарда». До 10.25 проходит еще ряд хороших приказов на приобретение бумаг. Пусть менее крупных, чем по «Паккарду», но все же. Все же.
«Господи, вроде можно расслабиться, спасибо Тебе!», – пронеслось в голове Слоуна. Напряжение спадало. Стали приходить мысли, где бы пообедать.
Тут цепкий глаз Майка выловил стайку брокеров возле одного из тиккеров[12], Их лица выражали недоумение и непонимание, постепенно сменившиеся на испуг.
Они нервно, раз за разом, прокручивали в руках ленту и всматривались в цифры. На кончиках сигарет, торчащих из ртов, накапливался пепел. Огонек подбирался к губам. В данный момент маклеры меньше всего думали о сигаретах. Руки заметно дрожали.
– Билл, узнай, что там, в яме[13] у GM[14], - крикнул Майк.
– Щас.
Беллини прыжками добрался до водоворота из рук и голов и также прыжками вернулся назад.
– Майк, ерунда какая-то, – выдохнул красный Билл.
– Ну что, что не тяни, мать твою!
– Крупный ордер на продажу GM, курс успел съехать на 80 центов.
«А вот это уже серьезно».
Лоб Майка покрылся мелким бисером холодного пота. Мокрая рубашка прилипла к спине, как если бы на улице был июль.
Он метнулся к телефонному аппарату.
– Чак!
– Да, Майк, – в динамике раздался густой бас Чарли Слиптона, привилегированного клиента конторы. Профилем портфеля Слиптона были автомобильные бумаги, включая «целый вагон» Дженерал Моторс.
– Чак, GM начали валиться.
– На сколько?
– Уже 80 пенни[15].
– Что предлагаешь, Майк?
– Думаю, надо подождать.
– Хорошо, держи меня в курсе Майк.
– ОК.
Слоун положил слуховую трубку и динамик. Все плохие предчувствия последних дней подтвердились.
GM стал только началом.
В 10.30 в брокерские конторы NYSE хлынул поток приказов продавать акции по текущей рыночной цене. Вскоре – по любой цене.
Еще через час в зале начались стычки между маклерами. Мужчины с пачками приказов на продажу любой ценой пытались проложить путь к стойкам, где за бумаги можно было получить хоть какой-нибудь кэш. Одной рукой маклер пытался подавать знаки биржевым клеркам, другой расчищал дорогу. Иногда в свободной руке оказывалась телефонная трубка, из которой доносился срывающийся голос клиента
Денег отчаянно не хватало.
Ситуация резко осложнилась огромным количеством маржинальных покупок предыдущих дней. Во многом, фондовый рынок последних месяцев и лет разгонялся именно торговлей на маржу. В этом было его печальное ноу-хау.
Покупатель вносил 20 долларов за акцию, стоимостью $100. На остальные 80 долларов брокер оформлял кредит. Говоря современным языком, длинная позиция открывалась с плечом 5:1. Когда цены росли, все было просто чудесно. В противном случае маклер требовал от клиента пополнить маржу. Если денег не было, при достижении определенной цены, брокер принудительно закрывал позицию, продавая маржинальные бумаги, и погашал клиентский долг.
Опять же при спокойном рынке и тут не было проблем. Возможны два варианта. Либо тренд по падающей бумаге все равно разворачивался, либо инвестор отбивал убытки доходами по другим акциям.
В черный четверг все пошло совсем не так. Подавляющее большинство владельцев бумаг не имело свободных денег на пополнение маржи или физически не успевало доставить наличку на площадку. Началось лавинообразное закрытие маржинальных позиций, обеспечившее дополнительный импульс к обвалу цен.
Майк визировал пачки телеграмм маржинальным собственникам акций с просьбами пополнить маржу. Текст на бланках Western Union начинался одинаковыми словами: «Your account needs (Ваш счет требует …)». Далее следовала сумма и стандартная приписка: «В противном случае, Ваши бумаги будут проданы по текущим ценам».
Биржевая лента захлебывалась. Вскоре все ориентиры были сбиты. Тикер печатал котировки одно, двух и более часовой давности. Владельцы акций понятия не имели о ценах на данную минуту.
Стараясь не обращать внимания на царивший в зале шум и грохот, Слоун, время от времени, кидал взгляд в окно, выходившие на банк JPMorgan[16]. Офис банка располагался на Уолл-стрит, 23. Он помнил рассказы биржевых старожилов о том, как Джей Пи спас биржу ровно 22 года назад во время паники октября 907-го. Уже 16 лет, как Морган ушел в лучший мир. Майк подумал, вот, если бы старина Джей Пи был жив…
Внезапно, около 12.30, толпу людей на Уолл-стрит стал прорезать мужчина без пиджака, державший путь к подъезду JPMorgan. Майк Слоун вгляделся. Ба, да это Чарли Митчелл[17], собственной персоной! Вскоре фигура Митчелла скрылась за дверьми в банк.
Чарльз Митчелл
Пока на NYSE шел первый акт пьесы «Крах-1929. Конец Света» за стенами JPMorgan проходило узкое дневное совещание банкиров и биржевиков. Томас Ламонт, руководитель JPMorgan, Альберт Виджин, глава Chase National Bank, упомянутый Чарльз Митчелл и вице-президент NYSE Ричард Уитни[18].
– Господа, – неспешно начал Ламонт, окинув коллег спокойным взглядом человека, привыкшего контролировать всех и вся. – Что надо предпринять в сложившейся ситуации? Чего не хватает бирже? Давайте, по порядку.
– Денег, – бросил Виджин.
– Денег, – проронил Митчелл.
– Денег, – подытожил Уитни.
– Ясно, – промолвил Ламонт. – Я тоже так считаю. Рад, что мы придерживаемся единого мнения. Мистер Уитни, 250 миллионов будет достаточно, как Вы думаете?
Чарльз Ламонт, источник Wikipedia
Пальцы Уитни, барабанившие по гладкой поверхности стола, на несколько секунд застыли, не успев опуститься. Он поднял глаза на Ламонта.
– У Вас есть столько наличности? Прямо сейчас? – спросил вице-президент, стараясь не отводить взгляда от спокойных глаз Ламонта.
– Конечно, иначе я бы не предлагал. Если нужная сумма не соберется в хранилище моего банка, уверен, нам помогут коллеги.
Ламонт повернул голову в сторону Митчелла и Виджина.
Не сразу, но оба кивнули.
– Мистер Уитни, возьмите своих людей и спускайтесь в хранилище. Немедленно, – мягко добавил Ламонт. – Я обеспечу охрану…
Подождав, пока участники совещания покинут комнату, Ламонт вызвал секретаря.
– Мэри, соедините меня…
– С кем сэр?
– С мистером Рокфеллером.
– Слушаю, сэр.
На бирже бушевал шторм.
Падение Доу перевалило за 10 процентных пунктов, а количество проданных акций приближалось к 13 млн штук[19]. На группу людей, перетаскивающих от Уолл-стрит, 23 в направлении NYSE, огромные коробки никто не обратил внимания. Процессию сопровождали мужчины в строгих темных костюмах с неприметной внешностью и оттопыренными под мышками пиджаками.
На «паркете» Уитни заметили не сразу.
Он подошел к совершенно пустой стойке с клерком, принимающим приказы на покупку.
– 250 сотен обыкновенных акций U.S. Steel, – негромко вымолвил Уитни и положил пачку долларов на ордер.
– Здесь с-слишком м-много сэр, – заикаясь, выдавил клерк.
– Ну, что ты малыш. В самый раз. Именно столько стоят 25 тысяч акций U.S. Steel и не центом ниже, – сказал Уитни и проследовал к следующей «яме».
Вплотную за ним шли двое, поддерживая за ручки коробку с ярлыками JPMorgan.
– Так, что у нас здесь? – ласково спросил Уитни.
– Дженерал Моторс, сэр, – выдавил специалист.
– Беру …
Не успел он закончить фразу, как плотную, наэлектризованную атмосферу зала прорезал срывающийся крик маклера: «25 тысяч обыкновенных U.S. Steel, ПОКУПАЮ!!!»
Как будто кто-то повернул выключатель. Мечущаяся толпа биржевиков застыла. Прозвучал следующий вопль: «10 тысяч GM, покупаю. Выше рынка!»
По залу пронесся многократно усиленный вздох облегчения. Направление потока заказов сменилось на противоположное. Все старались откупить акции на дне, пока обратный тренд не набрал силу. Падение Доу приостановилось.
Обычное дело.
Лента тикера щелкала еще много часов после удара гонга на закрытие. Весь бэк-офис конторы Майка оставался на своих местах. Начиналась первая бессонная ночь черного октября 29-го.
Сотрудники NYSE ночуют в здании биржи
Продолжение следует.
ПРИМЕЧАНИЯ
- ↑ Джо Кеннеди, Джозеф Патрик Кеннеди-старший (1888-1969) – американский бизнесмен и политик, первый глава Комиссии по ценным бумагам и биржам США (SEC), отец Джона, Роберта и Эдварда Кеннеди.
- ↑ Джесси Лауристон Ливермор (1877-1940) – крупнейший биржевой спекулянт Уолл-стрит первой трети ХХ века.
- ↑ RCA, Радио – Radio Corporation of America, лидер высокотехнологического сектора фондового рынка США в 1920-30-х годах.
- ↑ Армстронг, с английского «armstrong» – сильная рука.
- ↑ Джордж Вашингтон, памятник которому установлен на входе в Федерал Холл, напротив здания NYSE.
- ↑ «Бамбино», прозвище Джорджа Хермана «Бейба» Рута младшего, выдающегося американского бейсболиста, выступавшего за «Нью-Йорк Янкиз» в 1920-34 гг. на позиции питчера и аутфилдера.
- ↑ Паркет (биржевой сленг) – биржевой зал (этаж), где проводятся торги с голоса.
- ↑ Имеются в виду акции крупнейших американских киностудий, Paramount Pictures и др.
- ↑ Доу, промышленный индекс Доу-Джонса, DJIA.
- ↑ Корнер (corner) акций – агрессивная скупка акций компании для создания их дефицита на рынке и взвинчивания биржевого курса. Одна из форм манипуляции ценами на рынке ценных бумаг. Запрещен биржевыми правилами.
- ↑ ряд источников настаивают, что торги на NYSE в те дни начинались в 10.00 по местному времени. Сейчас официальные часы работы биржи: 09.30-16.00.
- ↑ Тикер – биржевой телеграф.
- ↑ Яма (биржевой сленг) – выделенное место «на полу», «на паркете» Нью-Йоркской фондовой биржи для торговли каждым видом акций с голоса.
- ↑ GM – Дженерал Моторс, автомобильная корпорация.
- ↑ Пенни – американский цент (сленг).
- ↑ JPMorgan – банк, основанный крупнейшим американским финансистом конца XIX – начала XX века Джей Пи Морганом (Джей Пи). Сейчас – JPMorgan Chase.
- ↑ Чарльз Митчелл (1877-1955) – президент Первого Национального городского банка (ныне – Citibank), в 1920-х способствовал привлечению массового мелкого инвестора на фондовую биржу.
- ↑ Wall Street Crash of 1929, Wikipedia.
- ↑ «Биржевой крах 1929 года», Википедия.